Выбраться из «камеры-одиночки». Можно ли вылечить от одиночества?

Человечество все силы бросило на борьбу с коронавирусом, вводя локдауны, убеждая друг друга в пользе самоизоляции. И практически проморгало новую эпидемию – эпидемию одиночества. Согласно исследованиям, проведённым НИУ ВШЭ, 43% граждан России чувствуют себя одинокими. В Европе этот процент пониже – 25%, но и это четверть населения! А можно ли вылечить от одиночества? И нужно ли?

Когда меня хватятся

От чего, как предупреждает народная мудрость, не следует зарекаться? От сумы и от тюрьмы? Так вот, от одиночества – тоже.

Валерий

«Раньше я всегда чув­ствовал себя каким-то ущерб­ным, изгоем. Меня спасали только интернет и кошка. И вдруг из-за изоляции многие вокруг начали ощущать такое же одиночество, как и я».

Валерино одиночество накатывало постепенно. Оно не было выбором интроверта, а только стечением обстоятельств: личная жизнь не сложилась, друзь­я дет­ства потонули в заботах отцов семейств. Валерий Отставных – журналист, богослов, бард – жил в той же квартире в городке Щёкино Тульской области, в которую 58 лет назад его принесли из роддома. И которая постепенно пустела: умер отец, потом брат, второй брат уехал в Крым и пропал. «И вот умерла мама, а я остался один на 40 м, где когда-то жила большая семья».

Каждое утро теперь приходилось уговаривать себя вставать. Придумывать зачем. «Ещё в день похорон я понял, что мне нужно выговариваться. Я взял в руки старенькую бытовую камеру и начал вести видеодневник». «Мама, вот ещё один день без тебя» – так начинались записи. Он снимал под окнами больничной палаты, где она умерла, поехал в деревню, из которой мама была родом. Через несколько месяцев чуть-чуть отпустило. У Валеры оставались кошка, холодильник, в котором всегда было немного еды для себя и Мотьки, удалённая работа днём и сериалы ночь напролёт. Через какое-то время стометровый бросок до «Пятёрочки» за кошачьим кормом начал казаться опасным предприятием – «Я сторонился людей». Так прошло несколько лет затворничества.

В конце 2018 г. к Валере подкрадывался очередной новый год – голгофа одиночек. «Я заранее купил билеты в Питер, свой любимый город. Мне ­неважно было, где проводить эту ночь, лишь бы не одному дома. А накануне случайно увидел пост одинокой девушки Ани, которая приглашала таких же одиночек приходить отмечать Новый год к ней». Так Валера оказался на Петроградской стороне, в квартире, в которую 31 декабря набились совершенно незнакомые друг другу люди. А заполночь появился ещё и бородач, только спустившийся с Гималаев. «Он оказался моим земляком из Тульской области. Я в ту ночь отправился дальше. А они с Аней вскоре поженились».

«Чтобы не сойти с ума от одиночества, я всегда старался занять себя любимым делом: сейчас, например, учусь онлайн режиссуре и монтажу. Начал принудительно выгонять себя из дома: можно брать чашку кофе в кафе, ноутбук выносить в парк, книги читать на лавочке. Соцсети помогают компенсировать атомизированность, давая иллюзорное ощущение, что в жизни ты не один. Хотя я понимаю, что на 99% буду один в смерти… Правда, надеюсь, найдут меня раньше, чем Валентину Павловну».

Валентина Павловна

Валентину Павловну Абрамову, жительницу всё того же г. Щёкина, нашли в 2008 г. Она лежала в своей считавшейся пустовавшей квартире, из которой за неуплату была давно выписана, заросшей паутиной и забаррикадированной снаружи соседским скарбом. Рядом с ней были блокнот, стакан и газета, датированная 1995 годом. За 13 лет Валентина Павловна вросла в диван, и участковый с трудом нашёл людей (это были арестованные на 15 суток), чтобы вынести мумию и похоронить по-человечески. «Эта история, случившаяся в 4 остановках от моего дома, потрясла меня, – говорит Валера. – Я чувствовал какое-то иррациональное чувство вины за то, что, пока эта бывшая учительница музыки в одиночестве умирала, я где-то играл рок-н-ролл и писал стихи. В её судьбе я увидел свою собственную – как лежу вросшим в отцовскую кровать. И эта мысль меня ­пугала».

В 2018-м документалист Отставных снял фильм о своей землячке, одинокой учительнице музыки с зелёным аккордеоном. И ввёл правила: «От моей квартиры есть три связки ключей: одна у соседки, другая у друга, которого я по­просил раз в неделю звонить и проверять, жив ли. На ночь обязательно вынимаю из двери ключ, чтобы её можно было открыть снаружи, – это уже стало ритуалом».

Инночка

«Мне было 29 лет, и каждый вечер я засыпала и думала, что если завтра не проснусь, то хватятся меня не раньше чем через неделю», – молодую москвичку Инну настигали те же страхи, что и Валерия Отставных. «К тому моменту я уже 5 лет, как рассталась с молодым человеком. Заводить новые отношения было страшно. Но со стороны я выглядела абсолютно в порядке: моё рабочее время на 99% было заполнено общением. Но жила я с установкой: после работы – куда угодно, только не домой. И при этом чувствовала такое разъедающее одиночество, что казалось, меня буквально обволакивает эта пустота, похожая на холодное серое облако, оно настигало меня даже посреди шумной компании в кино. Постоянно сопровождали мысли о ненужности и бесполезности жизни. Я пыталась из этого выбраться. Могла сорваться с места глубоким вечером по звонку человека, которого знала только по переписке. Помню дни, когда приходила домой и выпивала в одиночестве – просто чтобы поскорее уснуть. В квартире постоянно был включён телевизор. Оставаться дома одной было очень тревожно даже днём. И когда я прочитала объявление о наборе волонтёров в детский дом в Бельском Устье в Псковской области, меня как током ударило. Я поняла, что мне срочно нужно быть там и что свою нерастраченную любовь и ласку я могу направить тому, кому она точно нужна. А ещё – восполнить свою собственную недотроганность и недообнимательность.

Прекрасно помню, как моё имя разносилось по детскому дому на разные голоса. Особенно на утренней линейке, когда было сложно расставить детей, пока каждый не подойдёт и не обнимет. Я поняла, сколько вокруг таких же одиноких и как они тоже изо всех сил стараются наполнить своё одиночество и пустоту! Дальнейшее общение в кругу волонтёров стало для меня таким глубоким, что я впервые смогла говорить о внутренних переживаниях, делиться стыдными вещами и знать, что меня примут со всеми моими несовершенствами. Я перестала ощущать себя одной в миллионном городе».

Инну Кулагину стали всё чаще звать Инночкой. Она ушла из крупной компании в благотворительный фонд «Второе дыхание». Встретила Романа. У них – роман. «Невозможно застраховаться от одиночест­ва» – как будто говорят нам эти три истории. Но бывает ещё и другое одиночество – беспомощность в беде, вокруг которой, как круги на воде, расступаются люди. Чтобы поддер­жать российские семьи, в одиночку переживающие трудные жизненные ситуации, в нашем фонде «АиФ. Доброе сердце» работает программа «Маршрут помощи» – узнать о ней можно на dobroe.aif.ru. 

Бегство от самого себя

Казалось бы, весь мир сегодня опутан соцсетями и дефицита общения не может возникнуть в принципе. Однако во время пандемии проблема одиночества обострилась. Но почему? Объясняет клинический психолог, психотерапевт Анастасия ­Карачевцева.

Помолчать вместе

– Люди – существа социальные, стадные. Нам важно ощущать себя частью какого-то сообщества. Чувство отчуждённости для нас тревожно, а непосредственный физический контакт незаменим. Зеркальные нейроны, находящиеся в человеческом мозге, побуждают нас делать то, что делают другие люди, быть частью целого, адаптироваться к социуму. Когда объявили самоизоляцию, клиенты стали спрашивать у психологов: «Как мне быть с самим собой?» Если человек остаётся наедине с собой и одиночество это вынужденное, ему становится очень некомфортно. Поэтому в локдаун так сильно увеличилось взаимодействие между людьми в инстаграме, ютубе, стримах и т. д. Это было бегство от самих себя.

Казалось бы, личная встреча или видеоконференция в Zoom – какая разница? Суть-то одна: люди общаются. Но когда мы находимся в одном помещении, на расстоянии вытянутой руки – человек располагается в нашей, как говорят психологи, интимной зоне. Тут работают не только звук его голоса и визуальная картинка, но и запахи, тактильные ощущения и пр. Мы можем ощутить его присутствие. А если собеседник находится по ту сторону экрана или в телефонной трубке, то он вроде как с нами, мы его видим и слышим, но в то же время не чувствуем. И нам приходится всё время поддерживать этот контакт с помощью разговора, как бы перепроверяя, не вышла ли ситуация из-под контроля. Более того, лишённые физической близости других людей, мы можем чувствовать себя небез­опасно – как будто противопоставляем себя обществу. А рядом с близким человеком можно просто сидеть и молчать, и это будет комфортно.

Больше всего «недугу одиночества» сегодня подвержены общества, где действует принцип «каждый сам за себя», где всем всё равно. В США и Европе существуют очень чёткие, жёсткие личные границы: есть я и есть другие люди, жизнь которых меня не касается, если она не угрожает мне лично. А в Израиле, например, окружающим до всего есть дело, как в знаменитом одесском дворике. Иногда это вызывает раздражение, потому что каждый пытается заглянуть тебе в душу, в дом и т. д., всё это обсудить. Но вместе с тем ты чувствуешь себя как будто в одной семье. Так же и в Индии, и в других странах, где главный принцип – помогать людям своего круга. В России такое отношение к ближнему тоже есть, но у нас одиночество усугубляется социальной неуст­роенностью: например, пожилому больному человеку одному практически не выжить. Ещё и потому одиночество для нас столь пугающе.

Всё дело в дозе уединения

В какой пропорции одиночество может быть полезно и даже необходимо? Если человек к старости становится интровертом, одиночество приносит ему покой и комфорт. А истероидным личностям, наоборот, постоянно нужны зрители – потому что, если на них никто не смотрит, они впадают в депрессию. «Нарциссам» надо постоянно доказывать окружающим: «я классный». Если от них отворачиваются, к ним равнодушны – дело плохо. Другим людям, напротив, не нужны зрители, они неуютно чувствуют себя «в свете юпитеров»… Одиночест­во – это когда тебе некомфортно находиться непосредственно с самим собой. Но оно становится вполне приемлемым, когда ты сам с собой договорился. Те люди, которые смогли в условиях пандемии побыть с собой, развлекать себя сами, «выдерживать» себя, в итоге перестали нуждаться в других людях, чтобы чувствовать себя достаточно хорошими. Им уже не так нужно одобрение окружающих, они достаточно хороши сами внутри себя, для себя.

Можно ли считать одиночество болезнью? Это зависит от того, является ли оно для человека проблемой. Одиночество – один из базовых вопросов бытия, такой же, как смерть, свобода и смысл жизни. Одиночество – это про то, что человек приходит в этот мир один и один из него уходит. С этим надо научиться жить. Ребёнку одиночество невыносимо и даже опасно: без помощи взрослых он просто не выживет. Дети целиком зависят от людей, которые о них заботятся, дают чувство безопасности и комфорта. Если мы не взрослеем психически, остаёмся в этом детском состоянии, то воспринимаем одиночество как нечто ужасное, опасное для жизни. Когда личность становится зрелой, человек учится жить с сознанием, что он один, и этого довольно, чтобы не умереть и быть в мире с самим собой.

Угроза, которую несёт проблема одиночества человеку и обществу, сильна. Но наши физиология и психология, натура, природная сущность сильнее – нам как воздух нужно взаимодействие между собой. В конечном итоге люди не смогут пойти против своей природы, невзирая на все призывы государства. Иначе это будет общество индивидуумов, направленных только на себя, в котором, может быть, появится больше гениев, но больше будет и несчастных людей, лишённых физической близости и тепла родственников и друзей.

Что прячется за скукой?

Всё больше людей жалуются не только на одиночество, но и на скуку – это при нынешнем обилии гаджетов и развлечений!

«Гаджеты лишь создают иллюзию занятости, активности, – считает доцент кафедры детской и семейной психотерапии ­МГППУ и департамента психологии ВШЭ, семейный психотерапевт Елена Чеботарёва. – Я часто слышу от клиентов: они сидят в компьютере, чтобы развлечься, но это не приносит им желаемого удовольствия. Реальная же причина ухода в виртуальный мир – вовсе не жажда развлечений, им трудно в обычной жизни устанавливать контакты, проявлять инициативу. Они хотели бы проводить время в компании, но не уверены в себе, не знают, как это сделать. И в этом случае гаджет становится компенсацией, которая не только не приносит удоволь­ствия, но ещё и вызывает скуку.

Вообще, скука – странная вещь. Она не является проблемой, а скорее эту проблему маскирует. К примеру, дети не знают, чем себя занять, потому что им хочется того, что не разрешают, а то, что предлагают, неинтересно и поэтому скучно. И со взрослыми так же: человеку хочется того, что он себе по каким-то причинам запрещает, его потребности не удовлетворяются, отсюда и ощущение скуки. В этом случае хорошо бы разобраться, что на самом деле происходит с ним, когда ему скучно, чего он хочет, где бы он сейчас хотел оказаться, чем заняться. И подумать, почему же он этого не делает.

Ведь гаджет сам по себе в тоску не вгоняет, если с его помощью делаешь то, что тебе дей­ствительно интересно и важно. Кто-то смотрит любимые фильмы, другие ищут ответы на волнующие их вопросы, берут видео­уроки, играют, общаются. Но если гаджет становится способом избегать каких-то дел, укрыться, отвернуться от проблем, то нечего винить их в своей скуке и одиночестве. Если пассивно бродить по интернету, по соцсетям, конечно, это надоедает. Но стоит проявить инициативу – от скуки не останется и следа».

О чём предупреждают демографы?

Одиночество – явление не только социально-психологическое, но и демографическое.

Люди, так и не создавшие семью, как правило, не оставляют потомства, а значит, косвенно способствуют сокращению населения страны. Но дело не только в этом.

«Многие сейчас не хотят вступать в брак, а вступив, не хотят иметь детей. Для развития экономики в краткосрочной перспективе это идёт в плюс, но в долгосрочной приводит к старению возрастного состава населения. Скажу больше: цивилизация, где одиночество становится нормой, уничтожает саму себя. Это на самом деле демографическое самоубийство, – говорит профессор кафедры социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ Александр Синельников. – В России одиноких молодых людей пока не так много, как в странах Запада: мы просто беднее, не каждый может себе позволить жить отдель­но. Но и до нас эта тенденция доходит».

В том числе из-за роста доли одиноких людей в России снижается суммарный коэффициент рождаемости (СКР) – число рождений в расчёте на одну женщину. Это важнейший демографический показатель. Сейчас он составляет 1,49, а пять лет назад был равен 1,76. Согласно некоторым прогнозам, в течение 35–40 лет СКР может опуститься ниже 1,2. Изменение структуры возрастного состава населения (мало молодёжи – много стариков) грозит тем, что для содержания пожилых просто не будет хватать трудоспособных людей.

Кроме того, одиночество сокращает продолжительность жизни. На эту тему есть много исследований. Социальная изоляция (добровольная или вынужденная) чревата депрессией, деменцией, плохим качеством сна и преждевременной смертью – её риск возрастает на 26%. А вероятность инсульта и ишемической болезни сердца у одиноких увеличивается на 32%.

Британские исследователи выяснили, что те, кто мало общается с друзьями и родственниками и никогда не состоял в браке, в пожилом возрасте на 42% чаще страдают деменцией. У таких людей и смертность от онкологических заболеваний оказалась на 15% выше: в организме одинокого человека нарушается выработка ряда важных гормонов, из-за чего возникают опухоли.

Как отмечают учёные, одиночество в год убивает больше людей, чем курение, алкоголь и ожирение.

Выбраться из «камеры-одиночки»

У кого выше шансы на выживание в мире грядущего глобального одиночества.

Анна Кирьянова, философ-практик, писатель:

Шансо­в больше у тех, у кого крепкие семьи, кто умеет дружить и при этом, что важно, не навязывается другим, знает и соблюдает личные границы. Чаще в одиночестве остаются слишком общительные люди – хотя, казалось бы, наоборот, они должны окружить себя большим кругом общения.

Предлагая окружающим своё общение, надо думать о том, что ты можешь им дать. Дать, а не взять! В тяжёлые времена очень важно обмениваться чем-то. Проанализируй: чем ты лично можешь быть интересен собеседнику? Часто люди, горько жалующиеся на одиночество, не понимают, что им нужно что-то делать самим.

Одиночество губительно: оно приводит иногда к крайне печальным последствиям. По степени вреда, которое оно наносит человеческому организму, его сравнивают с алкоголизмом и курением. Кстати, вторым по тяжести наказания после смертной казни во все времена считалась одиночная камера. Дело в том, что человек – стайное существо, синхронизированное с другими людьми. Мы нуждаемся в общении, иногда даже в негативном – даже это всё равно лучше, чем быть совсем одному.

Человек, который не предпринимает усилий, чтобы избавиться от своего одиночест­ва, подобен тому, кто сам себя заточил в камеру-одиночку и ждёт, что вот сейчас кто-то придёт его освобождать. Но во время пандемии многие поняли, почувствовали на своей шкуре: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Поэтому ответственность надо брать на себя.

Мы так и будем никому не нужны до тех пор, пока не начнём подавать знаки, как Робинзон на необитаемом острове, и сами вступать в общение с окружающими. Из одиночества можете выйти только вы сами – благодаря владению интернетом, налаживанию отношений с родственниками и т. д. Коронавирусную изоляцию легче перенесли те, кто смог наладить нормальное общение в интернете, по телефону. Нужно менять себя!

По материалам: aif.ru